Надежда

Насилье родит насилье, и ложь умножает ложь; когда нас берут за горло, естественно взяться за нож.

Но нож объявлять святыней и, вглядываясь в лезвие, начать находить отныне лишь в нем отраженье свое,—

нет, этого я не сумею, и этого я не смогу: от ярости онемею, но в ярости не солгу!

Убийство зовет убийство, но нечего утверждать, что резаться и рубиться — великая благодать.

У всех, увлеченных боем, надежда горит в любом: мы руки от крови отмоем, и грязь с лица отскребем,

и станем людьми, как прежде, не в ярости до кости! И этой одной надежде на смертный рубеж вести.