* * *

Ноябрь. Эпидемия гриппа ломотой корежит скелет. Отправлена пышная грива в корзину за выслугой лет. То оттепель дразнит игриво, то стужа заносит стилет.

Сограждане входят с опаской в общественный транспорт, как в лес, скрывая под марлевой маской зрачков лихорадочных блеск.

На службе, у касс, в заведеньях, без тени ухмылки — всерьез! — вверяют свои сновиденья начальству, сморкаясь до слез.

Ночами читают Пикуля, кидая бессоннице кость. Жуют с отвращеньем пилюли от кашля и нервных расстройств.

Потом обращаются к водке, сочтя ее меньшим из зол, поскольку в надсаженной глотке мозоли натер этазол.

Проблемы все неразрешимей — и, сунув термометр в рот, мечтой о постельном режиме блажит занемогший народ.

...Не пялься с надеждой на флюгер. Чихая на мир, не ворчи. Отсутствие снега на юге причиной считают врачи!

Они в шутовском облаченьи шныряют по темным углам, сверяя влеченье к леченью с параграфом плана, а план —

загнать в карантин пилигрима, колючкой опутать леса. Намордник надежнее грима сотрет выраженье с лица.

Ноябрь. Эпидемия гриппа. На пальцах — микробов пыльца.