Смерть поэта

Когда страна вступала в свой позор, как люди входят в воду, — постепенно (по щиколотку, по колено, по этих пор... по пояс, до груди, до самых глаз...), ты вместе с нами шел, но ты был выше нас. Обманутый своим высоким ростом (или — своим высоким благородством?). ты лужицей считал гнилое море лжи. Казались так близки былые рубежи, знамена — так свежи!.. Но запах гнилости в твои ударил ноздри. Ты ощутил чутьем — так зрение обостри! И вот в глаза твои, как в шлюзы, ворвалась вся наша будущность, где кровь и грязь и власть — все эти три — как названные сестры! Твой выстрел — словно звук захлопнутых дверей! Хоть на пороге, но — остановиться, не жить, не мучаться проклятьем ясновидца! Закрой глаза, поэт! Захлопни их скорей! Ты заслужил и жизнь и гибель сложную. Собой ли, временем ли был обманут, не сжился с ложью — вымирай как мамонт! Огромный, обреченный, честный мамонт. Непоправимо честный. Неуместный.