У запретки

Уже весенние гримасы таят подобие улыбки уже костер зеленой пытки готов в хочу тебя окрасить.

Березовая оспа леса лицо скуластого Мордовии омоется зеленой кровью весенних песен.

Он на терпенье твоих глаз уронит голову усталости кровь слов, что в веках запеклась, вновь потечет по строкам в стих.

И что прочел мне хиромант, ведя дорогами руки, начнется быть. Предупрежденьем дат мне явят неизбежность строки.

И мне любить несказанную весть, срываясь по ночам на «Боже!» Из «уничтожен» лишь «ничтожен», А все хотелось произнесть.

Ценя бессилье откровений и пораженьем дорожа, спокойно слушать — тихо в вене течет заслуженная ржа.