Красный треугольник
Александр Галич
Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать, Вот стою я перед вами, словно голенький, Да, я с Нинулькою гулял с тетипашиной, И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники.
Поясок ей подарил поролоновый, И в палату с ней ходил в Грановитую, А жена моя, товарищ Парамонова, В это время находилась за границею.
А вернулась, ей привет — анонимочка, Фотоснимок, а на нем — я да Ниночка! Просыпаюсь утром — нет моей кисочки, Ни вещичек ее нет, ни записочки.
Нет как нет, ну, прямо, нет как нет!
Я к ней в ВЦСПС, в ноги падаю, Говорю, что все во мне переломано, Не серчай, что я гулял с этой падлою, Ты прости меня, товарищ Парамонова!
А она как закричит, вся стала черная — «Я на слезы на твои — ноль внимания, И ты мне лазаря не пой, я ученая, Ты людям все расскажи на собрании!»
И кричит она, дрожит, голос слабенький, А холуи уж тут как тут, каплют капельки, И Тамарка Шестопал, и Ванька Дерганов, И еще тот референт, что из «органов»
Тут как тут, ну, прямо, тут как тут!
В общем, ладно, прихожу на собрание, А дело было, как сейчас помню, первого Я, конечно, бюллетень взял заранее И бумажку из диспансера нервного.
А Парамонова, гляжу, в новом шарфике, А как увидела меня, вся стала красная, У них первый был вопрос — Свободу Африке! — А потом уж про меня — в части «разное».
Ну, как про Гану — все в буфет за сардельками, Я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами, А как вызвали меня, я свял от робости, А из зала мне кричат — давай подробности! —
Всё как есть, ну, прямо, всё, как есть!
— Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать — Вот стою я перед вами, словно голенький, Да, я с племянницей гулял с тетипашиной, И в «Пекин» ее водил и в Сокольники,
И в моральном, говорю, моем облике Есть растленное влияние Запада, Но живем ведь, говорю, не на облаке, Это ж только, говорю, соль без запаха!..
И на жалость я их брал, и испытывал, И бумажку, что я псих, им зачитывал, Ну, поздравили меня с воскресением, Залепили строгача с занесением!
Ой, ой, ой, ну, прямо, ой, ой, ой...
Взял я тут цветов букет покрасивее, Стал к подъезду номер семь, для начальников, А Парамонова, как вышла, стала синяя, Села в «Волгу» без меня и отчалила!
И тогда прямым путем в раздевалку я, И тете Паше говорю, мол, буду вечером, А она мне говорит: «С аморалкою Нам, товарищ дорогой, делать нечего.
И племянница моя, Нина Саввовна, Она думает как раз то же самое, Она всю свою морковь нынче продала, И домой, по месту жительства, отбыла».
Вот те на, ну, прямо, вот те на!
Я иду тогда в райком, шлю записочку, Мол, прошу принять, по личному делу я, А у Грошевой как раз моя кисочка, Как увидела меня, вся стала белая!
И сидим мы у стола с нею рядышком, И с улыбкой говорит товарищ Грошева — «Схлопотал он строгача, ну и ладушки, Помиритесь вы теперь по-хорошему».
И пошли мы с ней вдвоем, как по облаку, И пришли мы с ней в «Пекин» рука об руку, Она выпила «дюрсо», а я «перцовую» За советскую семью, образцовую!
Вот и все...
