* * *

Я говорил на птичьем языке, на языке синичьем и скворчином, да, были у меня свои причины так говорить, так жить на сквозняке.

А ну, попробуй как-нибудь иначе — из междометий и служебных слов вся речь вокруг: вот, как бы, дескать, значит. Застенчив быт и потому суров.

Я в этой школе, в этой шкуре топал с тобой и с тем, кто все еще берег последнее, что было поперек, — тропу стиха, глухую силу тропа.