* * *

Ты сидишь, напрягая ментал, твой зрачок синевой заливает пол-лица, пятипалый коралл неизвестный мне жест изгибает.

Ты зажала в губах поцелуй а) как веточку, б) как мышонка, что пищит, точно радиобуй, монотонно и звонко.

Ты живешь на великой земле, на великой планете, откуда в синтетическом жидком нуле первородного блуда

отлетают с большой частотой далеко не прозрачные души. Слушай, ангел скукоженный мой, их морзянку, пожалуйста, слушай.

И, хотя невозможно извлечь ничего из такой кагебешни, все равно ты подслушаешь речь тишины, от которой не легче,

но полнее становится звон этой коми-пермяцкой долины, где пикируют стаи ворон в пухогон тополиный.

Ты опять не смогла распознать, почему мы живем, а не таем, а во сне, когда надобно спать, мы не спим, а летаем,

т.е. просто сжимаем в руках первобытные прутики страха, как в росе, просыпаясь в слезах (этим и отличаясь от праха).

Твой ребенок из сладкой слюны выдувает спектральные сферы, и они перенаселены углекислой твоей атмосферой.

И в конечном итоге сполна ты уже на земле получила, и не так уж она холодна, если честно, могила.

Набирайся сиреневых сил, запасайся тоской благодатной. Ну, подумаешь, нравится мир.

Нам пора возвращаться обратно.