* * *

Он ходит по дому, прозрачный и тихий, он плачет в углах, внебрачный ребенок невзрачной портнихи и двух старых прях.

Он ходит по дому, скрипит половицей, и, что-то шепча, ласкает безгласую бледную птицу. Недуга печать

на детском лице проступает прозрачно, а в диких глазах какая-то вера тупая маячит и ахает страх.

А в зале истерика, крики и буря в стакане воды, там мелко враждуют, там спорят и курят, и видно сквозь дым,

что треснули стены, что сыплется сверху на ветхий паркет лысеющих сводов обильная перхоть под тяжестью лет.

Стреляющий кашель и запах лекарства, и плесени нить, безудержной осени сонное царство цепями звенит,

безвременной смерти нависшие тенью уста — и голое, острое, словно колени Христа...