Поэт

Сидит и прилежно внимает причудливым чьим-то стихам. «Конечно, — бормочет, — что там еще говорить!» И снимает ладонь со стола. «Ничего не понял. А впрочем, похвально...» Потом бормоточек его стихает во мраке подвальном. Там сыро внизу и темно. И мучает кашель жестокий. И, как световое пятно, мерцают неясные строки. Видения подчинены какому-то странному ритму, как будто подвальные сны закапал расплавленный битум...

...Ворочался все до зари, все кашлял и сам себе снился большим насекомым внутри застывшего темного смысла.