Ленинградский сонет

С умом младенца, с тельцем старика — опять я там, где братские могилы. И я устал. И не имея силы, моя не поднимается рука,

чтоб эти плиты, ржавые слегка, крестное знаменье как знаменем накрыло. Какой бедою удесятерило печаль дрожащих лепестков венка?

Так слезы мреют в глубине зрачков и говорят о грусти необъятной красноречивей бесполезных слов.

Но жизни всей разрозненные пятна слагаются лишь здесь в прообраз цельный. Сказать ее нельзя членораздельней.