* * *

С чужой женой, украв ее у мужа, ночную водку дружно пили мы, стаканы поднимая как оружье от подступающей к окошкам нашим тьмы.

Усталость нас обоих затворила. Но дождь пошел и я глаза открыл. Она слова ночные говорила и я слова ночные говорил.

Но было там одно, одно в предмете (а дождь все шел, блестя как чешуя), что оба мы лишь брошенные дети: она и я, она и я, она и я.