* * *

Мы непростительно стареем И приближаемся к золе… Что вам сказать? Я был евреем В такое время на земле.

Я не был славой избалован И лишь посмертно признан был, Я так и рвался из былого, Которого я не любил.

Я был скупей, чем каждый третий, Злопамятнее, чем шестой. Я счастья так-таки не встретил, Да, даже на одной шестой!

Я шёл, минуя женщин славных, И шушеру лишь примечал, И путал главное с неглавным, И ересь с истиной мешал.

Но даже в тех кровавых далях, Где вышла смерть на карнавал, Тебя, народ, тебя, страдалец, Я никогда не забывал.

Когда, стянувши боль в затылке Кровавой тряпкой, в маяте, С противотанковой бутылкой Я полз под танк на животе —

Не столько честь на поле брани, Не столько месть за кровь друзей — Другое страстное желанье Прожгло мне тело до костей.

Была то жажда роковая Кого-то переубедить, Пусть — в чистом поле умирая, Под гусеницами сгорая, Но — правоту свою купить.

Я был не лучше, не храбрее Пяти живых моих солдат — Остатка нашей батареи, Бомблённой пять часов подряд.

Я был не лучше, не добрее, Но, клевете в противовес, Я полз под этот танк евреем С горючей жидкостью КС.

И если тем пяти солдатам Когда-нибудь да суждено Позвать друзей в родные хаты, Поднять победное вино,

Затихнут песни, кончат пляски, Начнётся медленный рассказ… И будет тот рассказ солдатский Пожалуй что не без прикрас.

Но пусть девчонка молодая, Рукой головку подперев, Меня, как в песне, угадает… Пусть в ней проснутся стыд и гнев…

Я должен заплатить сторицей Не чародеям ППГ А красной крови, что струится В крестьянской молодой руке.

А вот её дружок старинный, Что ждан один, один любим, Лежит под сталинградской глиной, Под Средне-русскою равниной… А шприц тянул иглой стерильной Лишь для него гемоглобин.

Так спой солдаткам про ухабы Судьбины нашей на войне, Так пусть о нём заплачут бабы И пусть заплачут обо мне.

А если холмика на свете Нет, под которым я гнию, И пересказывает ветер, Как сказку, молодость мою,

То всё здесь сказанное — в силе, Я не хочу иных судеб, И мне не стыдно жить в России И есть суровый русский хлеб.