* * *

Туман ночного сна, налет истомы пыльной смываю мягко-золотой, тяжелой губкою, набухшей пеной мыльной благоуханной и густой.

Голубоватая, в купальне млечно-белой, вода струит чуть зримый пар, и благодарное я погружаю тело в ее глухой и нежный жар.

А после, насладясь той лаской шелковистой, люблю я влагой ледяной лопатки окатить... Мгновенье — и пушистой я обвиваюсь простыней.

Чуть кожа высохла,— прохлада легкой ткани спадает на плечи, шурша... Для песен, для борьбы, для сказочных исканий готовы тело и душа.

Так мелочь каждую — мы, дети и поэты, умеем в чудо превратить, в обычном райские угадывать приметы и что ни тронем,— расцветить...